М. Волошин: Творчество в годы гласности. Часть 2.

Деспотизм же породил особое значение в жизни русского человека веры – часто единственной для него отдушины. Эта вера на грани фанатизма из сферы религиозной распространилась и на сферу политической борьбы. Абсолютизация своих убеждений, принимавшая сакральный характер, порождала утопизм мышления, побуждала добиваться невозможного, не останавливаясь ни перед чем. Здесь – корни, с одной стороны, нетерпимости, с другой – догматизма.

По М. Волошину, неистовость приведённой в движение идеологии-веры сродни «религиозной истерии» - она опасна для общества, призвавшего к государственно-исторической деятельности политически незрелые массы.

Подлинные духовные ценности, созданные российской интеллигенцией – ростком европейской культуры на стволе национального древа,- оказались либо отброшенными, либо извращёнными, уродливо приспособленными к уровню примитивного политического сознания. К этому привело отсутствие у народа какого-либо опыта свободного культурно-исторического творчества, государственного строительства («В анархии – всё творчество России», - констатирует поэт). Отсюда – окарикатуреннось либо не воплощённость идеалов, во имя которых совершалась революция, подмена иванокарамазовских абстракций реальностью смердяковщины. Поступаете в 2019 году? Наша команда поможет с экономить Ваше время и нервы: подберем направления и вузы (по Вашим предпочтениям и рекомендациям экспертов);оформим заявления (Вам останется только подписать);подадим заявления в вузы России (онлайн, электронной почтой, курьером);мониторим конкурсные списки (автоматизируем отслеживание и анализ Ваших позиций);подскажем когда и куда подать оригинал (оценим шансы и определим оптимальный вариант).Доверьте рутину профессионалам – подробнее.

Деформированное веками деспотизма, изуродованное народное самосознание воспроизвело в новых формах государственного устройства и многие старые черты российского исторического бытия. «Перепрыгнуть» в гуманный мир, не расставаясь с насилием, добиться равноправия и справедливости, исповедуя «пролетарское ницшеанство» (Ф. Искандер), создать свободное, демократическое общество, копируя самодержавную власть, как показала история, невозможно.

При всей силе критического пафоса М. Волошин далёк от обличительства и проклятий. Характерно, что, говоря о родине, он постоянно употребляет местоимение «мы», не отделяя себя от России. Но художник не льстит народу, не идеализирует его, а со скорбным бесстрастием библейского пророка изрекает горькие истины. Чем-то вещим, безусловно достоверным веет от строк поэмы, как будто автору открыта Книга Судеб и он читает по ней как бы от имени высшей силы. Мощь мысли не ослабевает на протяжении всего произведения. Белый пятистопный ямб даёт ей необходимый разбег и раскованность. Мерный, величавый ритм – поистине «ритм вечности» (А. Толстой). Слова кажутся выкованными из металла, «каждая строчка – формула!». Многие суждения воспринимаются как афоризмы:

«Ручной Дантон, домашний Робеспьер, -

Бесценный клад для революций сверху.

Политика – расклейка этикеток,

Назначенных, чтоб утаить состав!

Грядущее – извечный сон корней.

Европа шла культурою огня,

А мы в себе несём культуру взрыва

И т.д.»

Сжатые, ёмкие, весомые формулировки конкретизируются различными историческими эпизодами. Характеристики исторических лиц перерастают в осмысление классовых и социальных сил, которые они представляют. Часто мысль М. Волошин неожиданная, парадоксальна, но всегда за образами поэмы ощутима несокрушимая авторская логика, убеждённость в своей правоте. Чувство сострадания к несчастной родине – основная интонация, окрашивающая произведение.

Трезво оценивая историческую реальность, не обольщаясь мифами о близком «социальном рае», М. Волошин, тем не менее, верил в будущее России, которое видел в её духовно-религиозном преображении. Он надеялся, что трагический исторический опыт послужит предостережением новым поколениям, и «бродило духа – совесть // И наш великий покаянный дар» укажут людям путь к Царству Божию. Святая Русь, покрытая Русью грешной, скрывшаяся, подобно Китежу, в глубинах народного сознания, восстанет как нетленный, нерушимый Град.

Мессианское предназначение России поэт понимал как «всемирное служение», способность «дать новые формы жизни» (А. Григорьев) и тем самым спасти человечество. В годы общеевропейского кризиса, увенчавшегося мировой войной, Россия, - считал художник, - « принимает на себя жертвенную роль», делая себе «прививку социальн революции, как прививку холеры или дифтерита», и тем самым «предотвращая окончательн кризис болезни в Европе»:

« мы

В бреду и корчах создали вакцину

От социальных революций: Запад

Переживёт их вновь, и не одну,

Но выживет, не расточив культуры».

Не принимая буржуазную цивилизацию, М. Волошин вместе с тем предупреждал и о кроваво-разрушительной силе насильственных революций, непомерно высокой цене потерь. Тем самым он как бы предлагал искать иные пути преодоления социально-экономических и политических противоречий в движении к будущему свободному, гуманному сообществ народов – «коллективной душе» мира. Произведения поэта о России и революции позволяют лучше понять и последующую историю нашей Родины, и действительность ХХ столетия в целом. Те из них, которые были заточены в архивах, запрещены, вернулись к нам сегодня вовремя как никогда.

1. Н. Клюев: творчество в годы гласности. Часть 2
2. Н. Клюев: Творчество в годы гласности. Часть 4.
3. Н. Клюев: Творчество в годы гласности. Часть 3
4. О.Мандельштам: Творчество в годы гласности. Часть 2
5. Н. Клюев: Творчество в годы гласности. Часть 1.