Сопутники: В. Вересаев и М. Горький. Часть первая
Здесь Вы можете ознакомиться и скачать Сопутники: В. Вересаев и М. Горький. Часть первая.
Если материал и наш сайт сочинений Вам понравились - поделитесь им с друзьями с помощью социальных кнопок!Первая встреча В. Вересаева и М. Горького произошла на страницах журнала «Жизнь». Горький сразу же обратил внимание на талантливую повесть Вересаева «Конец Андрея Ивановича» («Жизнь», 1899, №1 – 3), в которой наряду с героем, тяготившимся мрачной жизнью рабочего люда, но не знавшего , как можно изменить её, были намечены фигуры революционных пролетариев.
Они предваряли изображение рабочих в романе «Фома Гордеев», опубликованном в «Жизнь» в том же году.
О повести Вересаева Горький писал С.П. Дороватовскому: «Всеобщее мнение – это интересная тема и хорошо написано. Я говорю – это очень здорово написано … Если Вы этого Вересаева знаете, скажите ему от меня что-нибудь хорошее, - а? Пожалуйста!»
Творчество Горького в свою очередь не могло не привлечь Вересаева. Успех только что вышедших томов «Очерков и рассказов» был исключителен. О молодом писателе заговорила вся печать. Вспоминая в конце 30-х годов о появлении Горького в литературе, Вересаев писал: «Среди всеобщего нытья, безнадежности и тоски вдруг зазвучал смелый, яркий, озорной голос, говоривший о красоте и радости жизни, об ещё большей красоте и радости борьбы, о безумстве храбрых, как высшей мудрости жизни. Поступаете в 2019 году? Наша команда поможет с экономить Ваше время и нервы: подберем направления и вузы (по Вашим предпочтениям и рекомендациям экспертов);оформим заявления (Вам останется только подписать);подадим заявления в вузы России (онлайн, электронной почтой, курьером);мониторим конкурсные списки (автоматизируем отслеживание и анализ Ваших позиций);подскажем когда и куда подать оригинал (оценим шансы и определим оптимальный вариант).Доверьте рутину профессионалам – подробнее.
Этот бодрый голос сразу всех очаровал, больше – прямо опьянил». Вересаев внимательно следит за тем, что публикуется Горьким в «Жизни». В. А. Поссе пишет в своих воспоминаниях, что, прочитав сатирический очерк «Ещё о черте» (1899, №2), Вересаев сказал: «Это достойно Свифта … Никто до Горького не решался так злобно посмеяться над дряблостью интеллигентного обывателя». Допуская явное преувеличение, Вересаев вместе с тем справедливо отметил, - несколько позднее это будет сделано и А. П. Чеховым, - новое освещение мещанства, вносимое Горьким в литературу. Сильное впечатление произвёл на Вересаева рассказ, опубликованный в декабрьском номере. Он писал автору: «,,26 и одна,, - чудно, мне крепко хотелось пожать Вам за неё руку». Сцена же встречи Фомы Гордеева и Ежова с рабочими вызвала интереснейшее письмо к Горькому (22 декабря 1899 года) о позиции интеллигента, который тянется к рабочему, жить не может без рабочей среды, но чувствует насмешливое отношение к себе.
В октябре 1899 года произошла личная встреча. Горький тогда впервые посетил Петербург. Волжанину, привыкшему к мягким очертаниям русской природы и влюблённому в яркие краски природы юга, город показался серым и скучным. Это восприятие было усилено впечатлениями от встреч с людьми.
В Петербурге молодой писатель был введён в литературную среду. До сих пор он общался только с отдельными литераторами – Короленко, Чеховым – и своими провинциальными коллегами. Здесь он увидел «цвет» литературы – известных писателей, критиков и издателей.
Несмотря на большой житейский опыт. Горький не изжил романтического представления об облике писателя, о котором хорошо сказал позднее в воспоминаниях о юношеских встречах с Карониным-Петропавловским: «Моё представление о русском писателе сложилось в красочный сказочный образ: это суровый глашатай правды», обладающий «несокрушимою силою сопротивления врагам справедливости». Не только Н. Е. Каронин, но и В. Г. Кароленко были в ладу с этим представлением, Петербург поколебал его. Горького поразило недоброжелательство друг другу, царившее в литературном мире, зависть и лицемерие («Гиппиус целовалась с Давыдовой. До чего это противно! Они обе терпеть не могут друг друга», погоня за популярностью (им «популярность в обществе нужна более, чем сама литература») и т.д.
В течение трёх недель в честь Горького устраивались обеды и приёмы. «Ужасный город этот Петербург! Здесь все бросаются на свежего человека, как голодные собаки на кость», - писал он жене. В этом внимании к молодому таланту наряду со стремлением уяснить его общественную позицию явно выявилось простое любопытство к выходцу из низов. Беседы с ним часто походили на экзамены. «Экзаменуют меня все, и все спрашивают объяснения моей ненависти к интеллигенции» - это не могло не вызывать раздражения и отпора со стороны Горького.
Подводя итог своей поездки, Горький сообщил Чехову: «Поездка в Питер – это какой-то эпилептический припадок или кошмар, - во всяком случае нечто до такой степени тяжёлое, неприятное, грустное, и жалкое, и смешное, что я и теперь ещё не могу хорошенько переварить, что впитал в себя там».
После поездки в Петербург Горький стал намеренно избегать многолюдных литературно-артистических собраний. М. Н. Ермолова писала Л. В. Средину: «Представьте, 6 декабря, полон дом гостей, был Горький, даже не назвал себя, сунул книги и скрылся!»
Но в то же время, разрушив целый ряд иллюзий, Петербург заставил Горького строже взглянуть на самого себя и задать себе вопрос – к какому общественному течению он наиболее близок. «Несомненно, - писал он 18 октября, - ко многому я теперь отношусь определённее, многое – навсегда потеряно мной».
Здесь было немало интересных знакомств с «большими людьми». Но наибольшее впечатление, по признанию Горького, на него произвели встречи с Н. К. Михайловским, П. Б. Струве и В. В. Вересаевым. С последним он, видимо, встречался не только «на людях» (завтрак у А. А. Калмыковой, банкет, устроенный «Жизнью», заседание редакции журнала, на котором автор читал «Записки врача»).
Когда организаторы одного из литературных вечеров устранили В. А. Поссе от участия в нём, от выступления на вечере вслед за Горьким отказался ряд лиц, в том числе Вересаев.
Вересаев, близкий в то время к социал-демократам, не сливался с общею массою литераторов. Горький почувствовал в нём писателя, нащупывавшего собственную тропу в жизни («всею душою чувствую душу Вашу – прямую, свято-честную, смелую». Оказалось, что у них много общего и в сфере художественного творчества, и в сфере общественных устремлений.
На Вересаева, как это видно из его воспоминаний, Горький не произвёл впечатления вполне определившегося человека. Он писал: «Был он в то время образован очень поверхностно, в теоретических разговорах был слабоват, а окружающие добивались от него всякого рода «высказываний». Через десятилетие Горький – один из образованнейших русских писателей, поражавших разносторонностью своих познаний. Он так же, как и другие, вопрошал его: «Како веруешь?» Этому по существу посвящено и начало их переписки, возникшей по инициативе Горького.
Горький по-разному отвечал на поставленный ему вопрос. Н. К. Михайловскому молодой писатель сказал, что он не марксист, но «по натуре» своей склоняется в то сторону, где чувствует «больше активного отношения к жизни». Примерно такую же позицию, как казалось Горькому, занимал в те годы Н. Г. Горин-Михайловский. На вопрос же Короленко: «Что же вы – стали марксистом?» - Горький ответил более определённо, признав, что он «близок к этому».
Горький связал уже свою жизнь с революционным движением. О новом понимании действительности, несомненно, близком марксизму, свидетельствовал «Фома Гордеев», но вместе с тем писатель боялся сковать себя, какими бы то ни было общественными догмами. Ещё весьма памятны были ему попытки народников обратить в свою веру юного самоучку. Он не мог не заметить, что и теперь каждая из общественных групп стремилась привлечь его на свою сторону. Горький не отрицал необходимости ясных общественных размежеваний, но был уверен в том, что ему к своему самоопределению необходимо прийти более подготовленным. Сейчас революционная практика увлекала автора «Песни о Соколе» более, чем изучение теоретических платформ. Вот почему, вернувшись в Нижний Новгород, он столь решительно пишет Вересаеву: «Мне пока ещё нет надобности быть всецело в группе Z или в группе W. Но по другим основаниям, чем Вл. Короленко …. С Вами, более чем с кем-либо, я хотел бы иметь близкие отношения, хотел бы говорить Вам и слушать Вас. Но ещё раз нахожу нужным сказать, что теории для меня всегда были мало интересны. Разве важны умственные настроения, когда требуется освободить человека из тисков жизни, и разве нужно непременно на основании законов механики изломать старую, изработавшуюся машину?»
Итак, Горький признаётся, что его тянет к Вересаеву, как представителю определённого общественного направления, овладевающему изучением законов общественной «механики», но сам он предпочитает этому изучению непосредственное участие в ломке старого общества. Позднее Горький скажет, что начал читать серьёзную марксистскую литературу лишь в эпоху революции 1905 года. В отличие от Горького Вересаева главным образом интересуют общественно-политические верования людей, теория, а не практика.
Полезный материал по теме:
Горький Максим
Стр. 1
Горький Максим
Стр. 2
Горький Максим
Стр. 3
