Проблема смехового начала в повести Н. В. Гоголя «Шинель»

Проблема смехового начала в повести Н. В. Гоголя «Шинель»

Смеховое начало в повести Н. В. Гоголя «Шинель» имеет карнавальную природу. Карнавал – это весёлое действо с осыпанием конфетти, с переодеванием, с нелепыми слухами. Карнавальная весёлость и радость противостоят односторонней и хмурой официальности, серьёзности. Карнавальному смеху свойственны всенародность (смех «на миру»), универсальная направленность на всё и всех, способность одновременно отрицать и утверждать.

Гоголь заявляет, что с помощью смеха можно достичь катарсиса – духовного очищения. Считая смех «честным и благородным лицом», писатель подчёркивает, что смех «излетает из светлой природы человека, излетает из неё потому, что на дне её заключён вечно бьющий родник его, который углубляет предмет, заставляет выступать ярко то, что проскользнуло бы, без пронизающей силы которого мелочь и пустота жизни не испугала бы человека».

Удивительно, как простой «канцелярский анекдот» о бедном чиновнике изложен у Гоголя по-новому, с карнавальными традициями. В анекдоте чиновник копил деньги на лепажеское ружьё и потерял его на первой же охоте на уток, уронив в воду. Сослуживцы пожалели своего товарища, собрали денег и купили ему новое ружьё. Поступаете в 2019 году? Наша команда поможет с экономить Ваше время и нервы: подберем направления и вузы (по Вашим предпочтениям и рекомендациям экспертов);оформим заявления (Вам останется только подписать);подадим заявления в вузы России (онлайн, электронной почтой, курьером);мониторим конкурсные списки (автоматизируем отслеживание и анализ Ваших позиций);подскажем когда и куда подать оригинал (оценим шансы и определим оптимальный вариант).Доверьте рутину профессионалам – подробнее.

У Гоголя ружьё – предмет роскоши – превращается в шинель – предмет первой необходимости. А чиновники не проявили сочувствия к Акакию Акакиевичу. Замена ружья на шинель усилила социальное звучание темы и позволило автору подключить момент самоосмеяния, созвучный со смехом карнавала.

В начале повести Н. В. Гоголя «Шинель» иронически и шутливо объясняется причина, по которой автор не может назвать точно департамент, в котором служит его герой. А причина заключается в том, что «ничего нет сердитее всякого рода департаментов…» Отсутствие чувства юмора приводит к тому, что «всякий частный человек считает в лице своём оскорблённым всё общество». В портрете героя подчёркивается его неказистость, непривлекательность: «низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щёк и цветом лица что называется геморроидальным». Давая герою фамилию Башмачкин, автор подчёркивает, что она не соответствует не только самому герою, который ходил в сапогах, но и его предкам. Почему автор даёт своему персонажу такое смешное имя и отчество? Снова усиливается мысль о том, что другого имени и быть не могло, это судьба героя. Он родился 23 марта, и по православному календарю ему выпадали необычные, редкие имена. Не стал будущий чиновник ни Моккием (насмешником), ни Соссием (здоровяком). Имя Акакий означает «незлобивый, не делающий зла». Автор не только не даёт описания детства героя, но и подчёркивает, что «вечный титулярный советник», кажется, «так и родился на свет уже совершенно готовым, в вицмундире и с лысиной на голове». Отсутствие «детскости» в герое, отсутствие детского начала, говорит о том, что он слишком серьёзен, не может с юмором и лёгкой иронией относиться к себе.

К «маленькому человеку» все относятся без уважения. Сторожа не вставали с мест, когда он проходил мимо, «как будто бы через приёмную пролетела простая муха». Начальники «поступали с ним как-то холодно-деспотически, ничего не сказав, просто совали под нос бумаги. Молодые чиновники «подсмеивались и острились над ним, во сколько хватало канцелярского остроумия». Карнавальное действо здесь заключается в том, что чиновники сыпали на голову Акакия Акакиевича мелкие бумажки, которые можно приравнять к карнавальному конфетти. Элементами карнавала и карнавального смеха являются и слухи о невозможных браках и побои: «рассказывали тут же пред ним разные составленные про него истории; про его хозяйку, семидесятилетнюю старуху, говорили, что она бьёт его, спрашивали, когда будет их свадьба». Из общей толпы насмешников выделяется новичок, который при словах обижаемого всеми «маленького человека»: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» - остановился, «как будто пронзённый». Молодой чиновник услышал в словах Башмачкина: «Я брат твой». Здесь особенно ярко и проникновенно звучит гуманистическая идея сострадания к «маленькому человеку», но это не мешает автору развивать в повести смеховое начало.

Карнавальным можно считать наряд Акакия Акакиевича: «вицмундир у него был не зелёный, а какого-то рыжевато-мучного цвета. Воротничок на нём был узенький, низенький, так что шея его, несмотря на то что не была длинна, выходя из воротника, казалось необыкновенно длинною, как у тех гипсовых котёнков, болтающих головами… И всегда что-нибудь да прилипало к его вицмундиру: или сенца кусочек, или какая-нибудь ниточка; к тому же он имел особенное искусство, ходя по улице, поспевать под окно именно в то самое время, когда из него выбрасывали всякую дрянь, и оттого вечно уносил на своей шляпе арбузные и дынные корки и тому подобный вздор». Герой похож на куклу народного раёшного спектакля, если обратить внимание на сравнение его с гипсовым котёнком.

Мир Башмачкина слишком серьёзен и потому ограничен, он видит одни лишь строки, любит только переписывать, некоторые буквы являются у него фаворитами, им он при переписывании подмигивает, как близким людям. Акакий Акакиевич никогда не смеётся, он не способен к преодолению ситуации с помощью смеха и никогда не предаётся никаким развлечениям.

Переодевание – это тоже признак карнавального действа. Не случайно герой не готов сшить себе новую шинель и упрашивает портного Петровича, чтобы тот как-нибудь нашил заплаты. Ведь переодевание – это обновление не только одежды, но и своего социального облика. Поэтому Башмачкин воспринимает с таким страхом идею новой шинели и дважды приходит к портному, надеясь его уговорить починить старую шинель. Но Петрович неумолим, как рок, он говорит, что сукно расползается, стало как сито, невозможно нашить заплату.

В эпизоде кражи шинели угадывается карнавальное действо, при всей трагичности сцены для главного героя: «Акакий Акакиевич чувствовал только, как сняли с него шинель, дали ему пинка коленом, и он упал навзничь в снег и ничего уже больше не чувствовал». Здесь и мотив раёшного пинка герою, и снег – конфетти, и падение героя.

Карнавальному смеху подвергается и «значительное лицо», которое недавно стало значительным. Театральность новоявленного генерала подчёркивается тем, что за неделю до получения должности он тренировался перед зеркалом, чтобы сыграть роль сурового начальника. Жертвой этой отрепетированной суровости и стал Акакий Акакиевич. От крика и топанья ногой «значительного лица» герой «так и обмер, пошатнулся, затрясся всем телом и никак не мог стоять». Гиперболизированно изображено состояние потрясённого героя.

Перед смертью Акакий Акакиевич претерпевает «карнавальное» обновление: кроткий, незлобивый и смирный, в бреду и жару он «даже сквернохульничал, произнося самые страшные слова», за которыми непосредственно следовало «ваше превосходительство». После смерти Акакий Акакиевич «делает зло». По Петербургу пронеслись слухи, что у Калинкина моста стал показываться по ночам мертвец в виде чиновника и сдирал со всяких плеч всякие шинели.

Таким образом, проблема смехового начала в повести «Шинель» раскрывается с помощью образов и мотивов карнавала. Пустота, мелочность и ничтожность жизни преодолевается с помощью смеха.

Почему Башмачкин косноязычен?

Существует несколько ответов на вопрос, почему Башмачкин косноязычен, как несколько ключей к разгадке образа этого гоголевского персонажа. Начнём с того, что лежит на поверхности и понятно каждому: в социально-общественной категории, в которой Гоголь раскрывает традиционную тему «маленького человека», по сути, писателя считают родоначальником этой темы («Все мы вышли из «Шинели» Гоголя»), Башмачкин выступает как жертва бюрократической системы государства и равнодушия власти и общества и вызывает к себе сочувствие и пронзительное сострадание. Гоголю важно подчеркнуть, что его герой – «малый мира сего», неказистый, невзрачный, неприметный. Все детали портрета с анафорическим повтором неопределённого местоимения «несколько» говорят об этом: «низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щёк и цветом лица что называется геммороидальным…» Косноязычие Акакия Акакиевича находится в этом ряду, подчёркивая то ничтожное место, которое он занимает на социальной лестнице. Здесь же смешное имя героя, которое досталось ему по наследству, как судьба, - автор подчёркивает, что иного имени у его героя и быть не могло. В этот же социально-общественный ряд можно отнести и издевательства сослуживцев, и неспособность Акакия Акакиевича к карьерному росту из-за его неумения даже перевести глаголы с 1-го лица в 3-е, так что судьба его быть вечным титулярным советником, переписывая без изменения бумаги.

Можно вспомнить героев Ф. М. Достоевского, чьё косноязычие раскрывается также в социальном ключе «маленького человека». В романе «Преступление и наказание» Соня Мармеладова снимает комнату у Капернаумовых. Портной Капернаумов хром и косноязычен, и всё его многочисленное семейство тоже косноязычное. «Люди беднейшие и косноязычные», - рассказывает Мармеладов Раскольникову в распивочной. Соня же подчёркивает, что её хозяева «очень хорошие, очень ласковые».

О косноязычии Башмачкина упоминается четырежды. Впервые мы узнаём о косноязычии героя, когда он приходит к знакомому портному Петровичу, являясь его постоянным клиентом, чтобы тот починил его прохудившуюся шинель – «капот». Поздоровавшись с портным, Акакий Акакиевич произносит: «А я вот к тебе, Петрович, того…». После этой реплики автор поясняет: «Нужно знать, что Акакий Акакиевич изъяснялся большею частью предлогами, наречиями и, наконец, такими частицами, которые решительно не имеют никакого значения. Если же дело было очень затруднительно, то он даже имел обыкновение совсем не оканчивать фразы, так что весьма часто, начавши речь словами: «Это, право, совершенно того…» - а потом уже и ничего не было, и сам он позабывал, думая, что всё уже выговорил».

Когда Башмачкин узнаёт «страшную» для себя новость, что необходимо шить новую шинель, он думает: «Этаково-то дело этакое… я, праов, и не думал, чтобы оно вышло того…». Здесь становится понятно, что косноязычие героя происходит не от его робости, а это его природное свойство, «дарованное» ему немилосердной судьбой.

В третий раз косноязычие Башмачкина проявялется в его «беседе» со «значительным лицом». Только что вступивший в должность генерал, желая показать свою власть товарищу – сослуживцу, сразу же начинает распекать бедного Акакия Акакиевича. В другое время «маленький человек» совсем бы растерялся и не смог бы вымолвить и слова, но здесь он набирается духа, так как речь идёт о спасении «подруги жизни», «светлого гостя» в образе новой шинели, и даже завершает фразу: «… я ваше превосходительство осмелился утрудить потому, что секретари того… ненадёжный народ…».

В четвёртый раз косноязычие Башмачкина проявляется уже в фантастическом конце, когда мертвец в облике чиновника, призрак, совершая акт возмездия, сдирает со «значительного лица» его роскошную шинель, приговаривая: «А! так вот ты наконец! Наконец я тебя того, поймал за воротник! Твоей-то шинели мне и нужно! Не похлопотал об моей, да ещё и распёк, - отдавай же теперь свою!» Но теперь косноязычие Башмачкина проявляется только в слове «того», а в остальном он говорит связно и решительно, что позволило некоторым исследователям полагать, что это «заговорила» в неправедном генерале его совесть в облике Акакия Акакиевича.

А мы отметим в связи с этим, что косноязычие героя проявляется в самых «узловых» моментах композиции: в завязке, развитии действия, кульминации и развязке.

Таким образом, в социально-общественном ключе косноязычие Башмачкина помогает автору подчеркнуть ничтожность того места, которое герой занимает в обществе.

Этический (гуманистический) ключ к образу Башмачкина и ответ на вопрос о причинах его косноязычия можно найти в одной фразе: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» В этой фразе заключён гуманистический пафос произведения. Эти слова поразили только одного молодого чиновника, который недавно определился на службу, он один услышал «что-то странное» «в словах и в голосе, с каким они были произнесены. В нём слышалось что-то преклоняющее на жалость». Молодой чиновник «остановился, как будто пронзённый, и с тех пор как будто всё переменилось перед ним и показалось в другом виде. Какая-то неестественная сила оттолкнула его от товарищей, с которыми он познакомился, приняв их за приличных людей». В «проникающих словах» Башмачкина молодой человек услышал: «Я брат твой». Все люди братья, все равны, и Башмачкин, несмотря на свой неказистый вид и косноязычие, имеет право на уважительное отношение к себе только потому, что он человек. Голос автора поднимается до пафоса, когда он клеймит в человеке «бесчеловечье», «свирепую грубость в утончённой, образованной светскости».

Следовательно, в этическом ключе косноязычие героя помогает раскрыть гуманистический пафос повести, автор призывает быть благородными и честными, сострадательными и милосердными к «малым мира сего», кротким и беззащитным, не обладающим даром красноречия и не способным постоять за себя вследствие своей кротости, незлобивости и косноязычия.

Рассмотрим причины косноязычия Башмачкина, используя религиозный ключ. Давно отмечено, что «Шинель» ориентирована на различные жанровые формы: анекдот, житие, сакральную пародию (антижитие). Стилевая многослойность позволяет парадоксально сочетать комический и трагический пафос. В вечном мире Башмачкин – аскет – подвижник, молчальник и мученик, который уединился от соблазнов и грехов страстей, чтобы осуществить миссию личного спасения, на нём как будто лежит знак избранничества.

Докажем это, обратившись к тексту. Подвижничество и аскетизм Башмачкина проявляются в том, что он не просто служит, он живёт в своей должности, служит ревностно и с любовью. «Если бы соразмерно его рвению давали ему награды, он, к изумлению своему, может быть, попал бы в статские советники», - отмечает автор. Вне переписыванья для Башмачкина ничего не существовало, он не думал ни о чём материальном: ни о своём вицмундире, ни об ужине: «Приходя домой, он садился тот же час за стол, хлебал наскоро свои щи и ел кусок говядины с луком, вовсе не замечая их вкуса, ел всё это с мухами и со всем тем, что ни посылал на ту пору». Когда все чиновники спешили «предать наслаждению оставшееся время», Акакий Акакиевич «не предавался никакому развлечению».

Таким образом, в религиозном ключе косноязычие Башмачкина равносильно «молчальничеству» - монашескому подвигу отшельников, спасающихся от мирских соблазнов в пустыне.

Итак, косноязычие героя Гоголя многопланово и выполняет различную стилевую многожанровую функцию.

Каков образ Петербурга в повести?

Петербург в повести – это город социальных контрастов, где на одном полюсе бедные, а на другом богатые.

Чтобы раскрыть это положение, сравним две лестницы. Одна из них ведёт к портному Петровичу и «вся умащена водой, помоями и проникнута насквозь тем спиртуозным запахом, который ест глаза и, как известно, присутствует неотлучно на всех чёрных лестницах петербургских домов». Один из сослуживцев Акакия Акакиевича, «какой-то даже помощник столоначальника», согласился дать вечер в честь шинели Башмачкина, чтобы показать, что «он ничуть не гордец и знается даже с низшими себя». Этот чиновник «жил в лучшей части города». Путь Башмачкина, живущего далеко от сослуживца в бедной части города, отчётливо показывает социальный контраст. Пустынные улицы с тощим освещением бедных кварталов сменяются постепенно на улицы, где становится «живее, населённей», эти улицы «сильнее освещены». Красиво одетые дамы, мужчины с бобровыми воротниками, лихачи в малиновых бархатных шапках, с лакированными санками, с медвежьими одеялами вместо «ванек с деревянными решётчатыми своими санками» - всё это говорит о довольстве и богатстве. Автор сообщает, что «помощник столоначальника жил на широкую ногу: на лестнице светил фонарь».

Петербург – это город чиновников с их монотонным образом жизни: сидение в департаменте, переписывание бумаг, издевательские развлечения над слабыми, приступы «канцелярского остроумия», а вечером развлечения: «кто побойчее, несётся в театр; кто на улицу, определяя его [вечер] на рассматривание кое-каких шляпёнок; кто на вечер – истратить его в комплиментах какой-нибудь смазливой девушке, звезде небольшого чиновного круга; кто, и это случается чаще всего, идёт просто к своему брату в четвёртый или третий этаж, в небольшие комнаты с передней или кухней и кое-какими модными претензиями..» Эти примеры раскрывают ещё одно качество Петербурга – его бездушие, это место, где люди растрачивают себя за пустыми занятиями, у них отсутствуют высокие духовные запросы.

Город жесток и немилосерден к бедным, даже враждебен по отношению к ним. Петербургский северный мороз – враг тех, кто получает четыреста рублей в год жалованья.

Петербург равнодушен к судьбе бедняка. Ограбленный на площади Башмачкин бежит к будочнику за помощью, но тот заявляет, что ничего не видел, а на грабителей думал, что это его приятели. Частный пристав вместо действенной поддержки начал задавать не относящиеся к делу вопросы, тоже проявив равнодушие. «Значительное лицо» не стал вникать в просьбу Башмачкина, а просто немилосердно его распёк, упиваясь своей властью

Это город-призрак, выделяющийся своей фантасмагоричностью. В фантастическом финале повести даны детали городской географии, Автор упоминает Кирюшкин переулок, Калинкин мост, район Коломны, Обухов мост, возможно, желая подчеркнуть реальность такого финала. Именно «у Калинкина моста и далеко дальше стал показываться по ночам мертвец в виде чиновника, ищущего какой-то утащенной шинели и под видом стащенной шинели сдирающий со всех плеч, не разбирая чина и звания. Всякие шинели: на кошках, на бобрах, на вате, енотовые, лисьи, медвежьи шубы – словом, всякого меха и кожи, какие только придумали люди для прикрытия собственной». В фантастическом финале справедливость торжествует, «неправедный», бездушный генерал – «значительное лицо» - наказан и даже нравственно стал лучше, стал реже говорить подчинённым: «Как вы смеете, понимаете ли, кто перед вами?»

Таким образом, Петербург выступает в повести Н. В. Гоголя «Шинель» в нескольких ипостасях: как город социальных контрастов, как жестокий, бездуховный, равнодушный к судьбам бедняков город; это фантасмагорический город-призрак.

1. Тема маленького человека в произведении Н.В. Гоголя «Шинель»
2. «Маленький человек» в повести «Шинель»
3. Очень краткое содержание повести «Шинель»
4. Акакий Акакиевич Башмачкин в повести «Шинель».
5. Смысл фантастического финала повести «Шинель»