Тема поэта и поэзии в лирике Н.Гумилева

Роль поэзии в жизни — ключевое место в мировоззрении поэта. Это та социальная ниша, которая позволяет поэту чувствовать себя нелишним в обществе и мире вообще. По способу определения места поэзии авторов можно разделить на два «лагеря»: на тех, кто считает поэзию дополнением (разумным) к общественному долгу, и тех, кто ставит ее во главу угла, почитает поэзию за определенный фактор поведения.

Я бы отнес Н. Гумилева ко второй группе, особенно учитывая его аполитичность (по крайней мере, в юные годы) вообще и рецессивность социальных тем в его стихах в частности.

Поэзия для Гумилева глубоко ритуальна. Николай Гумилев отдается ей полностью и этим гордится. Поэт предстает у него жрецом, который строчками- заклинаниями способен судить и корректировать действительность. Но за такие привилегии необходимо платить — поэт становится вечным скитальцем конкистадором, потерявшим свое Эльдорадо, так ни разу его и не увидевшим.

Чрезвычайно ярки в лирике Гумилева мотивы призвания и служения: нечто сверхъестественное бесповоротно меняет жизнь. Например, в «Надменный, как юноша, лирик...» («Чужое небо»). Автору является некто незваный и блеском случайных жестов превращает жизнь в хаос:

...И стал я с тех пор сумасшедшим,

Не смею вернуться в свой дом

И все говорю о пришедшем

Бесстыдным его языком.

Очевидно, так становятся поэтами. Стоит обратить внимание на черты «надменного юноши», олицетворяющего поэзию. Он капризен и претенциозен, не ведает о такте, самососредоточен, но в то же время нельзя не покориться его обаянию и «дерзкой игре перстнями ».

Другой повторяющийся мотив — осознание необходимости жертвы и неотвратимости гибели на пути конкистадора; как не случайности, но платы, части ритуала. Например, стихотворение «Конквистадор», где герой, умирая, не отказывается от цели: А пламя клубилось

И ждал конквистадор,

Чтоб в смерти открылось

Ему Эльдорадо.

Мало того, конкистадор даже согласен принять смерть в качестве проводника к цели. В стихотворении «Заблудившийся трамвай» перед нами возникает образ вихря, потустороннего трамвая, мчащего героя сквозь мир навылет, через пространство и время, жизнь и смерть. Здесь встречается все разделенное, великое и малое, торжественное и сентиментальное.

Поэт ставится выше жизни, независимо от нее. Для него стираются временные рамки, он получает понятие о некой абсолютной свободе, о «наджизненной» связи событий.

Но самое главное, поэт испытывает невозможную для смертного, неспособного попасть в «заблудившийся трамвай», гамму чувств:

Машенька, я никогда не думал,

Что можно так любить и грустить.

То есть поэзия для Гумилева самодостаточна и не требует иных оправданий своего существования. Поэт даже не понимает, как можно обходиться без этого единственно необходимого компонента бытия, без «светлого рая» и пути к нему. В заключение приведу первую строфу стихотворения «Христос»:

Он идет путем жемчужным

По садам береговым. Люди заняты ненужным, Люди заняты земным...