Роман А. Фадеева «Разгром»

Александр Александрович Фадеев — писатель, чья биография очень тесно связана с историей нашего государства: революция, Гражданская война, война Отечественная.

Роман “Разгром” относится к лучшим произведениям А. Фадеева двадцатых годов. Это лиро-эпическое произведение, где описания и переживания слиты в многозначительных подробностях, где даже пейзажи по-своему романтичны, эмоциональны. Фадеев ориентировался на толстовское восприятие фразы в романе, на толстовский подход к изображению. Но в итоге получилось романтическое и светлое произведение. Стихия героизма и лиризма как бы входит в произведение с самого начала и остается в нем до конца.

Психологическая зоркость — вот что характерно для романа Фадеева. Вот один из примеров. Пойманного белыми Метелицу, жизнелюбивую натуру, допрашивает белый офицер. Метелице ясно, что его ждет смерть, и весь допрос ему просто противен. Вдруг офицер, глядя на его изрытое лицо, спрашивает, как бы внося ненужную, фальшивую для Метелицы ноту человечности, сожаления, хрупкой надежды, как бы сближающую их через барьеры: “Оспой давно болел?”

Зачем этот вопрос? К чему случайная, никуда не ведущая сентиментальность? Метелица раздражен, он не принял подобного отношения, игры в гуманизм, фальшивого очеловечивания поединка. Он не хочет цепляться за жизнь, быть униженным перед врагом: “Он растерялся потому, что в вопросе начальника не чувствовалось ни издевательства, ни насмешки, а видно было, что он просто заинтересовался его рябым лицом. Однако, поняв это, Метелица рассердился еще больше...”

И так во всем. Реальная подробность в романе подается заостренно, наглядно. Для выявления ее сущности создается особая ситуация, сюжетная поправка. Прообразом Левинсона был И. М. Певзнер — командир Особого Коммунистического отряда. Детали кульминационного момента романа — встреча дозорного Морозки с белогвардейцами — так близки описанию реального события, о котором Фадеев рассказывал. Он говорил, что небольшой отряд красных наскочил на засаду врагов. Отстреливаясь, бойцы дали условный сигнал и спасли основные силы.

В “Разгроме” последняя ситуация романтически преображается, заостряется. Морозка не просто выстрелил во врагов, угрожавших ему непосредственно: он выхватил револьвер и, высоко подняв его над головой, чтобы было слышнее, выстрелил три раза, как было условлено.

Реальная ситуация весьма сильно преувеличена, преображена, героизирована — до выстрелов Морозка убедился, что Мечик действительно предал его, предал отряд: “Сбежал, гад...”. Герой переживает и чувство своей правоты в этом споре с себялюбцем, эгоистом,м более глубокое чувство родства с бойцами, с доверившимися ему людьми. Все это пережил и автор. Эти три выстрела — три точки в сюжетных линиях, в диалогах с Левин-соном, чуть не отобравшим у него оружие после кражи дынь, с Варей, которую он все-таки любил, наконец, с Мечиком, неуязвимым в спорах, в искусстве самозащиты.

Реализм Фадеева — это окрыленный мечтой реализм; этот реализм обусловил все искусство концентрации действия, резкую очерченность характеров Левинсона, Морозки, Метелицы и их антипода Мечика.

Как сочетаются реалистическое и романтическое при раскрытии характера Левинсона?

В романе изображено множество крупных и мелких деяний, в которых этот герой — человек невысокого роста, уязвимый перед ударами судьбы, знающий, как мы видели, сомнения и состояния бессилия,— как бы плывет по течению, по воле событий. Наступают на район белые и японцы — он уводит отряд, заранее готовит походные сухари. Он просит доктора Сташинского сократить мучения безнадежно больного Фролова. Надо на кормить отряд — он отнимает свинью у крестьянина-корейца. Наконец, будучи прижат казаками к болоту, он, спасая отряд, приказывает строить гать. В повседневном быту он то перевоспитывает Морозку, способного воровать дыни на бахчах, то внимательно выслушивает исповеди Мечика, изумляясь одному: какой набор из простого самолюбия, сознания своей исключительности, неуважения к партизанам-шахтерам, к Морозке и Метелице живет в нем. “Вот тебе и на... ну — каша!” — думал Левинсон.

В один из моментов Левинсон вдруг, как мученик Христос, преодолевает боли и страдания своего бренного тела и чувствует прилив необыкновенных сил, “вздымавших его на недосягаемую высоту”. Писатель, правда, оговаривается, спасая героя от сходства с неземным Мессией: “И с этой обширной, земной человеческой высоты он господствовал над своими недугами, над слабым своим телом...” Но эта высота и это господство — в известном плане именно неземные, порождаемые Идеей, завтрашним днем, мечтой. Фактически все время в Левинсоне происходит осознание неотвратимости его земного пути. С одной стороны, он видит всю скудость и бедность жизни старого, ветхого человека, живущего в бедности и грязи. С другой — он видит мир иной, способен укреплять в себе волю к победе, к преодолению этой скудости жизни.

В чем смысл этой борьбы, раскрывающей жизненные силы Морозки и Мечика?

Характер Морозки, ординарца Левинсона, может быть, самый живой народный характер в романе. Герой проходит перед духовным взором читателя сложный путь: от бесшабашности, безответственности перед отрядом, перед шахтерами до высокого чувства братства, к пониманию своей обделенности в любви. Но если психологическая жизнь Левинсона или скрыта, или закреплена в его цитатных формулах о новом человеке, то Мо-розка раскрывается во внешне бездумных действиях, в ситуациях драматичных, в поворотах сюжета.

В этом сопоставлении героев — огромная правда романа. Вроде бы ни о чем серьезном не думающий Морозка, не знающий своей личности, явно забывший о ней, в конце романа предстает перед нами совсем другим человеком.

Основную идею романа Фадеев определил так: “В гражданской войне происходит отбор человеческого материала... Все неспособное бороться отсеивается... Происходит переделка людей”.

Такая переделка и произошла со всеми героями этого произведения. Какой бы противоречивой ни была оценка гражданской войны с позиции сегодняшнего дня, несомненной заслугой Фадеева является то, что он показал войну изнутри.