Три сестры и Петя Трофимов в пьесе Вишневый сад

Так, в «Трех сестрах» героини высказывают свои сокровенные желания и мечты «по поводу» приезда в город Вершинина, его знакомства с Андреем... Так, дядя Ваня произносит, точнее, выкрикивает свои исповедальные признания о даром прожитой жизни и стреляет в Серебрякова только — по видимости — потому, что тот предложил заложить имение. За этим выстрелом — накопившаяся годами неудовлетворенность своей жизнью и общим положением. «Во всем уезде, — разъясняет Астров случившееся с Войницким, — было только два порядочных, интеллигентных человека: я да ты.

Но в какие-нибудь десять лет жизнь обывательская, жизнь презренная затянула нас; она своими гнилыми испарениями отравила нашу кровь...» Вот он, главный виновник несчастий Войницкого, а профессор Серебряков — только повод для протестующего выступления.

Высокий лирический накал чеховских пьес поддерживает to обстоятельство, что общее неблагополучие, общую неустроенность переживают так или иначе почти все действующие лица.

Изменив характерологию действующих лиц, отказавшись от разделения их на «положительные» и «отрицательные», Чехов расширяет права второстепенных и третьестепенных героев на обощающее, оценочное слово. Так, Елена Андреевна в «Дяде Ване» — лицо эпизодическое, как сама она себя аттестует. Но именно она ставит самый проницательный диагноз той «болезни», которая поразила героев: «Во всех вас сидит бес разрушения. Вам не жаль ни лесов, ни птиц, ни женщин, ни друг друга... мир погибает не от разбойников, не от пожаров, а от ненависти, вражды, от всех этих мелких дрязг». Поступаете в 2019 году? Наша команда поможет с экономить Ваше время и нервы: подберем направления и вузы (по Вашим предпочтениям и рекомендациям экспертов);оформим заявления (Вам останется только подписать);подадим заявления в вузы России (онлайн, электронной почтой, курьером);мониторим конкурсные списки (автоматизируем отслеживание и анализ Ваших позиций);подскажем когда и куда подать оригинал (оценим шансы и определим оптимальный вариант).Доверьте рутину профессионалам – подробнее.

В «Вишневом саде» не забыт в этом отношении даже Фирс. Ему Чехов доверяет одну из ключевых для постижения идейно-эмоционального смысла пьесы реплик: «Все враздробь». Реплика как бы случайна и необязательна: Фирс произносит ее, разговаривая сам с собою. Но она вступает в перекличку с другими, сходными с ней по эмоциональной тональности репликами. Вот Раневская после паузы, оборвавшей разговор между нею и Лопахиным, роняет: «Я все жду чего-то, как будто наднами должен обвалиться дом». Вот Лопахин, только что торжествующе пригласивший всех «смотреть, как Ермолай Лопахин хватит топором по вишневому саду, как упадут на землю деревья», говорит со слезами: «О, скорее бы все это прошло, скорее бы изменилась как-нибудь наша нескладная, несчастливая жизнь...»

Отрывочные, мимолетные высказывания, случайные на первый взгляд реплики, вплетаясь в словесную ткань пьесы, то пробуждают, то закрепляют настроения и переживания, вызванные зыбкостью существующих форм жизни. Смысловую и эмоциональную выразительность прагматической речи и всего текста Чехов повышал и многочисленными «играющими», как назвал их Леонид Андреев, паузами. Нередко их функцию выполняли отдельные слова, фразы, лишенные какой-либо как внешней, так и внутренней связи с сюжетным действием. Они останавливали, задерживали сценическое движение, и возникали дополнительные «просветы», что усиливало эмоциональную окраску до и после них произнесенного слова. Выносил Чехов такие «незначащие» слова, фразы и в финале своих пьес. Например, знаменитая реплика Астрова: «А, должно быть, в этой самой Африке теперь жарища — страшное дело!» Это говорит он, покидая сцену, на которой чуть было не отравился дядя Ваня, с которой только что уехала женщина, пробудившая в нем любовную страсть... Бессмысленное (по отношению к сюжету) «Тара...ра...бумбия... сижу на тумбе я» напевает под занавес «Трех сестер» Чебутыкин.

Движущаяся к широким обобщениям и эмоциональным суждениям мысль героев образует в чеховских пьесах как бы второй, параллельный событийно-действенному внутренний сюжет. За случайными бытовыми происшествиями лучшие чеховские герои пытаются разглядеть не только симптомы повсеместного кризиса, но признаки неотвратимых перемен к лучшему будущему. Герою рассказа «У знакомых», сходного по теме с «Вишневым садом», хотелось бы, чтобы все звучало «призывом к новым формам жизни, высоким и разумным, накануне которых мы уже живем, быть может, и которые предчувствуем иногда».

"Последовательный реалист, Чехов не рисует картин этих высоких и разумных форм жизни, им страстно чаемых, но реально не существовавших. Прекрасное будущее у Чехова — это предмет раздумий и настроений его героев, их романтических мечтаний. «Мы живем накануне величайшего торжества!»—высказывает заветную мысль автора Ярцев, герой чеховского романа «Три года» (1895). Мечтами о светлой и прекрасной жизни, верой в грядущее торжество разумных и справедливых, подлинно человеческих отношений живут герои и героини «Трех сестер». Чехов создает паузу даже в сюжетном действии", останавливая его, чтобы ввести этот романтический поток в общую композицию пьесы. Вот-характерная сцена из «Трех сестер»:

«Вершинин. Что ж? Если не дают чаю, то давайте хоть (!) пофилософствуем.

Тузенбах. Давайте. О чем?

Вершинин. О чем? Давайте помечтаем... например, о той жизни, какая будет после нас, лет через двести — триста».

В «Вишневом саде» так же вдруг и неожиданно — мысли героев заняты продажей сада — происходит разговор о гордом человеке:

«Варя. Вы, Петя, расскажите лучше о планетах. Любовь Андреевна. Нет, давайте продолжим вчерашний разговор.

Трофимов. О чем это? Гаев. О гордом человеке.

Трофимов. Мы вчера говорили долго, но ни к чему не пришли».

Петя Трофимов переводит разговор на более важные, заветные для него темы: «Человечество идет вперед, совершенствуя свои силы. Все, что недосягаемо для него теперь, когда-нибудь станет близким, понятным, только вот надо работать, помогать всеми силами тем, кто ищет истину».

Вокруг Пети Трофимова группируется романтический план пьесы. В его монологах много общего с мыслями Вершинина, Тузенбаха, художника («Дом с мезонином»), доктора Королева, Саши («Невеста»), то есть лучших чеховских героев.

Не странно ли? Чехов, казалось бы, только и делает, что ставит Петю в смешные положения, постоянно компрометируя его, снижая его образ до предельно негероичного — «облезлый барин», «вечный студент», которого все время останавливает Лопахин ироническими замечаниями: «Что же, профессора не читают лекций, небось все ждут, когда приедешь?.. Сколько лет, как ты в университете учишься?» А с другой стороны — мысли и мечты Пети Трофимова близки к задушевным авторским! Чеховская поэтика снимает это видимое противоречие. У Чехова более свободная, чем у его предшественников, связь между словом и характером действующего лица, произносящего это слово. Он как бы отделяет слово от его «носителя»: значимость произнесенного не обязательно совпадает с социальной и этической значимостью характера «носителя». Объективность, истинность высказанного убеждения Чехов проверяет не индивидуальным характером, а общим состоянием, всем социальным укладом жизни.

Изображенная в «Вишневом саде» «нескладная» жизнь достигла предела. Она не только исчерпала свои творческие силы, но и уничтожила то единственное, что способно творить и обновляться — прекрасный вишневый сад. Но распадаясь, «враздробь» идущая жизнь подводит не только к резко критической оценке современности. Под спудом этого процесса Чехов прозревает благодетельные, обнадеживающие тенденции: убеждение в необходимости перемен, в неизбежности новых форм человеческих отношений.

«Хорошая будет жизнь лет через пятьдесят», — убежден доктор Королев. «Что же будут делать дети и внуки?»— спрашивает его Ляликова. «Не знаю. Должно быть, побросают все и уйдут». И Петя Трофимов не знает конкретных исторических путей к хорошей жизни. И его совет Ане по меньшей мере наивен: «Если у вас есть ключи от хозяйства, то бросьте их в колодец и уходите. Будьте свободны, как ветер». Но в жизни назрел коренной перелом; и не характером Пети, степенью его мировоззренческой зрелости, а обреченностью старого, неотвратимостью перемен мотивирует Чехов реальность его мечты: «Человечество идет к высшей правде», какая только возможна на земле.

Утверждает Чехов Трофимова в его мечтах еще и тем, что эти мечты и предчувствия разделяет Аня.

Ане 17 лет. Как и Мисюсь. А молодость для Чехова не только биографически-возрастной признак. Он писал: «...ту молодость можно признать здоровою, которая не мирится со старыми порядками и глупо или умно борется с ними — так хочет природа и на этом зиждется прогресс».

Молодости свойственно «непосредственное, чистое, свободное отношение к природе и людям», то, о котором больше всего и жалеет, как о безвозвратно потерянном, Астров. Силу молодости Чехов видел прежде всего в свободе от предубеждений, от футлярности мыслей и чувств, от консерватизма. Молодость позволяет Мисюсь проявить ту «широту мировоззрения», которой так недостает Лидии. Как ни полезна благотворительная деятельность Лидии, как ни ощутимы ее практические результаты, правда на стороне художника, призывающего к решению коренных проблем духовной жизни человечества.

Мисюсь признает правду художника, Аня становится единомышленником Пети Трофимова, и это усиливает и укрепляет звучащие в пьесе ноты бодрости, мотивы будущей прекрасной жизни: «Человечество идет вперед, совершенствуя свои силы. ...Я предчувствую счастье. Вот оно, счастье, вот оно идет, подходит все ближе и ближе, я уже слышу его шаги...»

В. Богданов

Источники: Чехов А. П. Вишневый сад: Пьеса/ Предисл. В. А. Богданова; Рис. В. П. Панова.— М.: Дет. лит., 1980.— 96 с, ил. (Школьная б-ка). Аннотация: «Вишневый сад» — последнее произведение Чехова, в котором воплотились идейно-творческие искания и открытия писателя.

1. Образы и символы в пьесе «Вишнёвый сад»
2. Мои рассуждения по пьесе: «Вишнёвый сад»
3. Второстепенные герои в пьесе «Вишневый сад»
4. Начало новой эпохи в пьесе «Вишневый сад»
5. Прошлое, настоящее и будущее в пьесе «Вишневый сад».