Мой любимый поэт Серебряного века

Мне очень нравится поэзия Серебряного века. Это тяжелое для России время подарило множество замечательных поэтов. Мне нравится творчество Гумилева, Цветаевой, Есенина. Но особое место в моем сердце занимает Александр Александрович Блок.

Прекрасны его стихи о любви, интересны и замечательны произведения, описывающие город, отнимающий у людей душу… Но, как ни странно, больше всего меня привлекает его восприятие революции. Я хочу рассказать о его удивительной поэме «Двенадцать». Мне кажется, большинство людей недооценивают это произведение, потому что так и не сумели увидеть поразительную красоту его рваного ритма. Кто еще смог настолько ярко, образно передать страшные годы революции? Для меня больше никто. Все в поэме «Двенадцать» говорит о том, что Блок гений, гений, умеющий чувствовать, видеть, здраво оценивать все происходящее вокруг.

Поэт воспринимает события этих лет как стихийное явление, которое, подобно ветру, метели, буре, не имеет цели и направления:

Ветер, ветер!

На ногах не стоит человек.

Ветер, ветер -

На всем божьем свете!

Для поэта революция – это природная воля, неизбежность. Столько лет копившееся недовольство в один момент вырвалось на свободу и начало уничтожать все на своем пути. Именно поэтому в начале поэмы ветер, метель, буря сметают ненавистные поэту плакатные фигуры «страшного мира «буржуазной пошлости».

Гибнущий мир в поэме – это «барыня в каракуле», «буржуй», «товарищ поп», «вития», которым неуютно под ветром революции. Барыня поскользнулась, буржуй «в воротник упрятал нос», поп невеселый, вития пророчит гибель России. Но за этим он имеет в виду не всю огромную страну, а именно их старый уклад, прежнюю сытую и бессмысленную жизнь.

Природная стихия четко окрашена в контрастные цвета:

Черный вечер.

Белый снег.

Стихия человеческая же подобна природной, поэтому все людские эмоции окрашиваются в два контрастных цвета: «черная злоба» и «святая злоба». Для поэта очевидны трагические противоречия революции: борьба за «светлое будущее» происходит через грабежи, насилие, убийства, безнравственность. И все же Блок пытается осмыслить на протяжении всего произведения, несет ли революционная стихия только разрушение или способна еще и к созиданию.

Во главе поэмы стоит образ двенадцати красногвардейцев. Это патруль, призванный навести революционный порядок. Но трагичность заключается в том, что эти люди сами неуправляемы. Они подобны буре, ветру, их чувства, эмоции, поступки непредсказуемы. Внешне эти «блюститель порядка» напоминают скорее уголовников:

В зубах цигарка, примят картуз,

На спину б надо бубновый туз…

Но, с другой стороны, отношение к ним поэта весьма неоднозначно. Ведь это еще и простые русские ребята, одетые в рванье, готовые отдать жизнь за пока еще неясные им самим цели революции:

Как пошли наши ребята

В красной гвардии служить –

В красной гвардии служить –

Буйну голову сложить.

Но поступки этих персонажей не вызывают у читателя особой симпатии:

Эх, эх!

Позабавиться не грех!

Запирайте етажи,

Нынче будут грабежи!

Отмыкайте погреба -

Гуляет нынче голытьба!

Они грабят, мародерствуют, убивают не своих врагов, а невинных людей. В этом плане символична смерть Катьки, которую из Петруха убивает также стихийно, поддавшись минутной вспышке ревности. Блок подчеркивает трагичность этой смерти, так как убивают женщину – Богородицу, Незнакомку, Прекрасную Даму.

Святыня и грех в поэме сливаются. На протяжении всего произведения красногвардейцы постоянно отрекаются от Христа:

От чего тебя упас

Золотой иконостас?

Да и сам поэт три раза повторяет фразу: «Эх, эх, без креста!». Он видит, что герои идут «без имени святого», которое является символом нравственности, чистоты души русского человека. Но все-таки двенадцати красногвардейцам не удается полностью выкинуть Христа из своей жизни, он появляется в конце поэмы вместо ожидаемого врага:

Впереди - с кровавым флагом,

И за вьюгой невидим,

И от пули невредим,

Нежной поступью надвьюжной,

Снежной россыпью жемчужной,

В белом венчике из роз -

Впереди - Исус Христос.

Важно то, что Христос идет поступью «надвьюжной», то есть, надстихийной. Как и две тысячи лет назад, он пришел для того, чтобы помочь всем заблудшим возродиться.

В поэме мы видим, что для Блока не могло быть однозначной оценки революционных событий, однозначного их приятия. Поэт понимал неизбежность всего происходящего, но так и не смог принять жестоких, подчас безнравственных и бесчеловечных методов революции.