Сочинение на тему Историческая тема в повестях «Вечера на хуторе близ Диканьки»»

Сочетание романтизма и реалистического подхода к жизни к «Вечерах» не было состоянием статической уравновешенности. Оно отражало то внутреннее движение, сущность которого заключалась в углублении связей с жизнью. Свое широкое развитие реалистические начала получили в повести «Иван Федорович Шпонька и его тетушка». Повесть эта, па первый взгляд занимающая несколько обособленное место, находится, однако, в живой Связи с другими произведениями никла, с темп реально-бытовыми образами, которые и них воплощены. «Шпонька» с особой отчетливостью оттеняет силу реалистических тенденций в «Вечерах па хуторе близ Диканьки». Повести «Вечеров» объединены в общий цикл образом «издателя» и рассказчика Рудого Панька. Это образ простого человека, чуждого светской «изысканности» и жеманства, всеми своими корнями вросшего в народную среду. Рудый Панько не является, однако, единственным повествователем. Рядом с ним в «Вечерах» названы и другие рассказчики. В «предисловии» Рудого Панька к циклу повестей в качестве рассказчиков охарактеризованы Фома Григорьевич и паныч из Полтавы, «Вот, например, знаете ли вы дьяка диканьской церкви, Фому Григорьевича? Эх, голова! Что за истории умел он отпускать! Две из них найдете в этой книжке». Паныч из Полтавы «пойдет рассказывать- вычурно, да хитро, как в печатных книжках!» В предисловии ко второй части «Вечерок» «издатель» Рудый Панько заявлял: «В этой книжке услышите рассказчиков всё почти для вас незнакомых, выключая только разве Фомы Григорьевича». Рассказчиком повести «Шпонька» во введении к ней назван Степан Иванович Курочка. * Рудый (по-украински) - рыжий; Панько - уменьшительно-ласкательная форма имени Панас. Использование образов нескольких рассказчиков характерно в том плане, что оно подчеркивает наличие разных не однородных линий повествования, представленных в «Вечерах». Сам Гоголь ясно ощущал эту неоднородность. Вместе с тем последовательное расчленение отдельных повествовательных форм было не только затруднительно, но и нецелесообразно в силу их переплетения между собой. Поэтому и само «распределение» повестей между отдельными рассказчиками носит преднамеренно незавершенный, неотчетливый характер. В ряде повестей образ рассказчика вовсе не выявлен, и принадлежность их тому или иному повествователю остается неясной. Известная неустойчивость приурочения сказывается даже и тогда, когда, рассказчик называется. Фоме Григорьевичу приписывается три повести - «Вечер накануне Ивана Купала», «Заколдованное место» и «Пропавшая грамота», однако первая из них по всему своему колориту существенно отличается от двух последних. При неотчетливости приурочения повестей отдельным рассказчикам центральный образ «издателя» «Вечеров» Рудого Панька нарисован очень выразительно. Образ этот служит не только целям композиционной связи отдельных повестей, но и отражает основной их характер как произведений, посвященных прежде всего народной жизни. Среда господ, знатных людей для Рудого Панька чуждый мир: «…я говорю, что нашему брату, хуторянину, высунуть нос из своего захолустья в большой свет - батюшки мои! - Это все равно, как случается, иногда зайдешь в покои великого пана: все обступят тебя и пойдут дурачить… «Куда, куда, зачем? пошел, мужик, пошел!..» Простой человек, Рудый Панько не питает никакой почтительности к знати; с откровенной иронией, неприязнью он говорит о ее пустой чванливости. Сравнивая светские развлечения и народные гулянья, он подчеркивает красочность народного быта, живую непосредственность чувств простых людей. «На балы если вы едете, то именно для того, чтобы повертеть ногами и позевать в руку; а у нас соберется в одну хату толпа девушек совсем не для балу, с веретеном, с гребнями; и сначала будто и делом займутся: веретена шумят, льются песни, и каждая не подымет и глаз в сторону; но только нагрянут в хату парубки с скрыпачом - подымется крик, затеется шаль, пойдут танцы и заведутся такие штуки, что и рассказать нельзя». Рудый Панько высоко ценит народную мудрость. Рассказ его лишен всякой вычурности, он прост и, более того, простодушен, но за этим «простодушием» скрывается умная ирония; в «простодушное» повествование Рудого Панька вплетается живой народный юмор. Не придавая всем повестям «Вечеров» сказового характера, Гоголь смело использует рядом с разговорно-сказовой манерой формы возвышенно-лирического повествования.