Сочинение на тему Юморист или сатирик»

Один из современников Михаила Зощенко утверждал, что этот талантливый «мастер смеха» сам почти никогда не смеялся. Действительно, каждый, кто хотя бы немного знает трагические обстоятельства жизни писателя в советское время, вряд ли удивится такому необычному штриху биографии художника. Травля политическая и литературная - таков удел человека одаренного и правдивого. А между тем в нашей стране долгие годы пытались представить Зощенко кем угодно, но только не сатириком. В конце 30-х гг. появляются многочисленные произведения с масштабным сатирическим диапазоном. Красноречиво название рассказа «История болезни» (1936 г.). Герой его попадает в больницу с брюшным тифом, и первое, что бросается пациенту в глаза, - большой плакат на стене: «Выдача трупов от 3 до 4». «Не знаю, как другие больные, но я прямо закачался на ногах, когда прочел это воззвание». Впрочем, и другие «прелести» больничного режима не внушают рассказчику особого оптимизма. Чего стоят, например, «обмывочный пункт» или рубаха с арестантским клеймом на груди?! Чего стоит небольшая палата, «где лежало около тридцати разного сорта больных»?! Только чудом удается горемыке-рассказчику поправиться, хотя все было сделано для того, чтобы выдать его тело от 3 до 4 в том виде, в каком указано на плакате. Вот такая советская «Палата номер 6»! Поистине, «история болезни»! Но не одного человека или нескольких людей - всего нашего общества, отторгнувшего после 1917 г. гуманизм, милосердие, человечность. Резко отрицательное отношение писателя-сатирика вызывали такие характерные явления социалистической действительности, как доносительство («На живца», 1923 г.), тотальный контроль государства над всеми сторонами жизни человека («Об уважении к людям», 1936 г.). Зощенко почти документально зафиксировал зарождение нового правящего класса - советского чиновничества. Отвратительная спесивость отличает «героя» рассказа «Пациентка» (1924 г.) Дмитрия Наумыча, стыдящегося собственной «необразованной» жены. Между тем речь персонажа саморазоблачительна. «Темная, говорит, ты у меня, Анисья Васильевна. Про что, говорит, я с тобой теперь разговаривать буду? Я, говорит, человек просвещенный и депутат советский. Я, говорит, может, четыре правила арифметики знаю. Дробь, говорит, умею...». И это изрекает человек, наделенный властью! Заметим, что язык чиновничества метко назван Зощенко «обезьяньим» В рассказе «Обезьяний язык» высмеяна страсть иных номенклатурщиков к непонятным для них словам и сочетаниям типа «пленарное заседание», «кворум», «дискуссия». Думаю, что и нынешнее «судьбоносное» время удивительно обогатило чиновничий язык - чего только стоит один «консенсус»... Гневно бичует Михаил Зощенко фразерство, хвастовство, очковтирательство. Разоблачению этих пороков посвящены рассказы «Аристократка» (1923 г.), «Любовь» (1924 г.), «Больные» (1930 г.) и многие другие. Чиновники-бездельники, чиновники-волокитчики - вот обычные персонажи сатирических рассказов Зощенко. Жители станции Рыбацкий Поселок написали жалобу в газету о плохом состоянии дорог («Игра природы», 1924 г.). Заметку напечатали. А дальше? Послушайте: «Пока заметку эту читали, да пока в правлении обсуждали, да пока комиссию снаряжали - прошло четырнадцать лет». Конечно, за такой долгий срок дороги успели просохнуть, и в газете пришлось напечатать опровержение. «А в правлении и сейчас думают, что наш знакомый наврал». Вот такой финал. Чиновникам нет никакого дела до вопиющей необустроенности и нищеты миллионов сограждан. Зощенко сумел в своем творчестве создать своеобразный «сатирический антимир» - мир, кишащий доносчиками, взяточниками, льстецами, самодурами. И праведный гнев художника нельзя путать с непритязательным салонным юмором, желанием посмешить смеха ради, развлечь. Поэтому так и возненавидели Зощенко защитники тоталитарно-бюрократической системы. И в наши дни сатира Михаила Зощенко не утратила своей актуальности. К счастью, никакие новые партийные постановления не могут разлучить замечательного художника слова с его читателями.