Рецензия на повесть К. Д. Воробьева «Это мы, Господи!»

Война... Это страшно... Мы знаем и слышали о ней много, но нам, детям послевоенных лет, не осознать до конца, что такое война. Однако ясно одно: война — ад, “мясорубка”, перемалывающая человеческие жизни, коверкающая людские судьбы. Не дай нам, Господи, когда-либо столкнуться с войной лицом к лицу...

О Великой Отечественной войне написано много книг. Среди них — повесть Константина Воробьева “Это мы, Господи!”... Это произведение было написано в 1943 году, когда короткая передышка в партизанских боях позволила ему рассказать о том, что случилось с ним в немецком плену.

Повесть автобиографичная, наверное, поэтому настолько пугающе правдива. Страшно читать о лагерях военнопленных, о нечеловеческом обращении фашистов с заключенными, об обезумевших, потерявших человеческий облик людях, о тщетных попытках побегов и последующих зверских пытках...

Перед нами судьба человека, одного из миллионов попавших в немецкий плен, история лейтенанта Сергея Кострова. Но он же, один из немногих, смог выжить, духовно выстоять в этом плену, не потеряв надежды на освобождение. С самого начала Сергей решил: “...я молод и хочу жить. Значит, хочу еще бороться”. И он боролся. В течение семнадцати глав автор рассказывает нам о том, что пришлось пережить его герою, что пришлось выстрадать.

В плен Сергей попал, когда немцы в 1941 году, в декабре, отступали от Москвы на Волоколамск. Отступали и потому зверели, вымещая злобу на “голодных, больных, измученных людях”, и не били их, а убивали. Страшные следы оставляли за собой — горы трупов, которые “в снегу, молчаливо и грозно шлют проклятия убийцам, высунув из-под снега руки, словно завещая мстить, мстить, мстить!”. В числе военнопленных, двигавшихся под конвоем немцев, как раз и был Сергей. Ему повезло, его не убили в дороге, не изувечили, хотя и избили, и он попал в ржевский лагерь военнопленных. Но так ли повезло? Ведь там, в лагере, заключенных ожидала долгая, мучительно долгая смерть от голода. Шестьдесят граммов хлеба в день. Как же выжить в таких условиях, а тем более такому сильному, здоровому, молодому, как Сергей, которому должно исполниться только двадцать три года. Но он выжил, переболев тифом, выкарабкался из цепких лап смерти. “Да, крепок был костлявый лейтенант! Слишком уж мало крови было в его жилах, устала смерть корежить гибкое тело спортсмена, и через двое суток выполз Сергей из-под нар”. Окончательно поправиться помог ему доктор Владимир Иванович, который в этой преисподней умудрялся помогать людям и даже собирал “в доску своих”, чтобы бежать. Но доктор не был единственным человеком такого рода. Костров встретил и капитана Николаева, и Ванюшку, и Мотвякина с Устиновым. Всех этих людей объединяла поразительная любовь к жизни, стойкость, желание сбежать из плена, а главное — стремление всеми силами осуществить задуманное.

Мысль о побеге согревала душу главного героя в страшных условиях фашистского плена. Он голодал, научился беречь каждую крошку хлеба, но всегда был готов поделиться с другими. Он не терял присутствия духа, хотя это было почти невозможно. Сергей побывал во многих лагерях смерти, видел, как ни за что, просто ради забавы, фашисты расстреливали беззащитных людей, как морили их голодом, видел, во что превращается большинство узников, уставших бороться. Но Сергей видел и других людей, до последних минут борющихся за жизнь и, подобно ему, стремящихся к побегу. Редко кому удавалось сбежать, но Сергею это оказалось по силам.

Первая попытка оказалась неудачной: его и Ванюшку — мальчика лет семнадцати, который согласился бежать с Сергеем, — поймали, и “прыгали кованые сапоги по двум распростертым телам...”. Но беглецы выжили, и снова был побег... “Наконец свобода! Можно глубоко вдохнуть истощенной грудью! Но ни на минуту нельзя забывать, что мы — все еще пленные, и за такими, как мы, в лесах охотятся полицейские...”

Беглецы скрывались, пробираясь к родной земле. Но все же Сергей остался один, когда схватили Ванюшку. Герой чуть было не погиб в болоте, попал в лапы к эсэсовцам... и снова бежал! “Гады! Русского офицера так не возьмешь!” Но вот беда: отказала правая нога — идти невозможно! И снова плен, и снова допросы, пытки, издевательства...

Господи, что же делают с человеком такие испытания, какие вынес и пережил Сергей Костров. Молодой парень за несколько месяцев превратился в старика.

“Нет на свете хуже тех минут, когда человек поймет, что все, что предстояло сделать, — сделано, пережито, окончено!..” Такие чувства испытывал и Сергей. Он почти отчаялся. Почти... Там, в глубине души, осталось то, что можно вырвать, “но только цепкими когтями смерти”. Сергей сберег это “то”. Несмотря на все, что еще ждало его, “он жив, а значит, будет бороться, не за право просто существовать, а за право на жизнь, свободную жизнь...”. “Бежать, бежать, бежать! — почти надоедливо чеканилось в уме слово”.

“Это мы, Господи!” — страшная книга. Но все написанное — правда, жестокая правда о войне, о плене, о фашистах... Но не нужно думать, что все произведения — сплошные картины войны. Есть и лирические отступления, если, конечно, эти строки можно так назвать. Лирические отступления словно вкраплены в текст, они скрашивают происходящее, но природа словно чувствует, что идет война: “Бархатистыми кошачьими лапами подкрадывалась осень. Выдавала она себя лишь тихими шорохами засыхающих кленовых листьев да потрескавшихся стручков акаций. Исстрадавшейся вдовой-солдаткой плачет кровавыми гроздьями слез опершаяся на плетень рябина”. Природа словно живая, метафоры, неоднократно использованные автором, делают ее непосредственной свидетельницей войны. Природа плачет над погибшими, страдает вместе с ранеными. Но природа является и врагом военнопленных. Природа-убийца и природа-страдалица. Все моменты природы удивительно соответствуют действию, являясь одновременно и “теневым” фоном, и действующим лицом. Это — авторская особенность, но, по-моему, вся повесть особенная. Пусть это не первое и не второе произведение о войне, но это не просто повесть, это строки, написанные кровью, это то, что выстрадано самим автором, это своего рода крик души — это мы, Господи, мы, люди, прошедшие через ад войны.

“Это мы, Господи!” — предупреждение людям, предупреждение о том, что война — это не просто “трашно, война — смерть не только физическая, но и духовная. Это огромный удар, удар по самому больному, что есть у всех нас, — по нашей жизни, по нашим родным и близким, просто по людям...

Я не хочу войны, я хочу жить, жить и видеть синее небо над головой, яркое солнце в этом небе. Я не хочу когда-либо услышать грохот орудий, не хочу узнать, что такое война. И не дай нам, Господи, когда-либо оказаться в водовороте военных действий, попасть в омут смерти...