Сочинение на тему Трагизм судьбы русского крестьянства в романе Б. Можаева «Мужики и бабы»

 Б. Можаев в романе «Мужики и бабы» первым в русской литературе показал трагизм судьбы русского крестьянства в период коллективизации. Роман создавался автором спустя четыре десятилетия после тех событий, и Можаев мог уже с высоты времени оценить суть и последствия проведенной в 30-е годы кампании раскулачивания и сплошной коллективизации. Несмотря на то, что это произведение было написано не по горячим следам, оно вызвало большой резонанс. Ко времени появления романа, а это был 1980 год, у ряда историков и экономистов еще только зарождались сомнения, правомерны ли были те методы, которыми проводилась коллективизация, нужно ли было ее проводить вообще. Борис Можаев своим произведением смело вступил в эту полемику. Роман-хроника Можаева описывает события последних месяцев 1929 — начала 1930 гг. Рассказывая о том, что происходило в это время в одном районе России, автор создал обобщенную картину коллективизации. В первой книге романа Борис Можаев показывает деревенский мир, в котором царят лад и согласие. Показательны такие мысли председателя артели Зиновия Тимофеевича Кадыкова: «…изменилось село, пообстроились за каких-нибудь последних восемь-семь лет, прямо не узнать. На месте осиновых да березовых потемневших от времени изб с соломенными крышами… появились красные кирпичные дома с высокими цоколями из белого тесаного камня… Вот они что делают, государственные кредиты, да кооперация, да вольные промыслы, артели, торговля… Купцы разоряются, а кооперация стоит. Ну да и то сказать — налоги подсекают под самый корень купеческие доходы. Зато мужикам воля, — стройся, ребята, работай, торгуй на всю катушку». Такой видится писателю деревня периода нэпа, доживающая свои последние дни. И вот во второй книге романа мы видим, как ровное течение крестьянской жизни прерывает коллективизация. Этот процесс показан Можаевым как коренная ломка веками сложившихся на селе устоев и традиций. Коллективизация затрагивает интересы каждого крестьянина. Разрушаются хозяйства не только единоличников, которых облагают все новыми и новыми налогами. Разрушается сам социальный тип крестьянина-труженика. Такие герои романа, как учитель Дмитрий Успенский, Мария Обухова, Озимое, пытаются осмыслить бурные события начала 1930 года. В споре с Ашихминым Дмитрий Успенский доказывает: «Одно дело — дореволюционный кулак, совсем иное дело — послереволюционный. Земельные наделы по едокам нарезаны. Если все его богатство от собственного труда да от казенного надела, так что же это за кулак?.. Где, с какой коровы кончается крестьянин-середняк, а начинается кулак… Где тот устав или хотя бы бумажная директива, которая определила бы размер кулацкого хозяйства? Раньше в России кулаком назывался барышник, ростовщик, перекупщик, а не хлебороб.»" В жизни можаевского села отражаются острые столкновения между партийными работниками и крестьянами, которых с легкостью причисляли к кулакам. Действия партийных руководителей в первую очередь были направлены против зажиточных крестьян, которые смогли использовать возможности, предоставившиеся нэпом. Источником их благосостояния был непосильный труд, умение вести дело и материальная заинтересованность. Такие хозяева в числе первых попадали под раскулачивание. Чтобы вынудить их вступить в колхоз, власти устанавливали непомерные налоги и «твердые задания». Это послужило причиной распродажи многими крестьянами своего имущества, а некоторые из них, например, Скобликовы, просто бежали из родного дома. Можаев показывает, что даже такие честные люди, как Андрей Иванович Бородин, Мария Обухова, не могут остановить царящий в селе беспредел. То, что эти люди становятся на защиту крестьян, оборачивается против них. Например, скрывающемуся от заседаний Бородину передают такие слова Кречева: «…ежели не приедет, хлебные излишки начислим на него самого, чтоб другим неповадно было бегать с актива». Автор романа показывает, что насильственная политика по отношению к крестьянам ведет к забвению извечных нравственных ценностей. Теперь в обществе поощряется стукачество, доносительство, жестокость и предательство. Доказательством этому служит окружение партийного руководства. В числе приближенных к Возвышаеву — «бездельник и горлохват» Ротастенький и Сеня Зенин, а не крестьяне, пользующиеся авторитетом в селе. Это и не удивительно. Ведь такие действия властей, как закрытие церкви и переоборудование ее под склад сельхозпродукции или выселение крестьянских семей из их собственных домов вызывали лишь резкое недовольство и сопротивление честных крестьян-тружеников. Однако несмотря на произвол наделенных властью, большинство людей остаются верны своим жизненным принципам. Они проявляют дружескую солидарность, участие, они не прекращают отстаивать то, что считают справедливым и гуманным. Этими качествами обладают учитель Дмитрий Успенский, Мария Обухова, Андрей Иванович Бородин, мужественно сопротивляющийся давлению свыше, и многие другие герои романа. Дмитрий Успенский, а вместе с ним и автор, пытается понять, как такое стало возможным: «Все, что связано с народом, с его укладом жизни, с верой, с религией — исторический опыт — всего лишь изгаженная почва, которую-де надо расчистить. Отсюда и идет эта историческая нетерпимость, отсутствие трезвости, стремление сотворить социальное чудо. Где уж тут считаться с малыми детьми или со стариками». Этими словами Можаев говорит, что нельзя одним махом решить судьбу деревни. Нужно очень бережно относиться к традициям крестьянства, вникнуть в психологию земледельца. Автор утверждает, что многое в коллективизации было не продумано, сделано в спешке. Роман Можаева показывает, что такие действия принесли крестьянству большой вред, обострили человеческие отношения, а многих людей просто лишили смысла жить и работать дальше. О том, какие социальные последствия имела кампания по раскулачиванию, мне кажется, очень точно сказал академик В. А. Тихонов, написавший предисловие к роману Можаева «Мужики и бабы». «Если допустить, что ликвидации подвергались наиболее умелые, опытные и старательные хлеборобы, а отвергнуть такое предположение невозможно, — пишет В. А. Тихонов, — то, значит, процесс „раскулачивания“ послужил началом первой и наиболее трагической исторической сцены „раскрестьянивания“, т. е. изживания крестьянства как крупной социальной, качественно отличающейся от других группы населения, с ее особым крестьянским укладом жизни».