Сочинение на тему Роман «Собор Парижской Богоматери», как символ пробуждения народа от векового рабства

Каждая эпоха начинается теократией и заканчивается демократией. Собор Парижской Богоматери… Сердце Парижа… Собор строился на протяжении нескольких человеческих поколений - от XII до XV столетие. Здесь сохранилась народная память, вековые традиции. Каменная архитектурная летопись будто обращается к человеку и передает ей все, что произошло на протяжении многих возрастов существования большой столицы мира. Виктор Гюго дотрагивается своими тонкими пальцами камни Собора, и перед его глазами возникают разные сцены: он будто слышит голоса демоса, который требует хлеба и зрелищ, который не хочет смотреть скучные спектакли Гренгуара, а охотно устраивает собственные смешливые соревнования. Бедняков, цыган, священников, торговцев, аристократов, членов королевской семьи - кого только не видел этот Собор за время своего существования! О многом может рассказать Собор. Писатель умеет слушать и видеть. В последнее время он научился слышать эту исполинскую храмину. Из разных уголков доносят звуки и цвета. Вон там небольшое окошко, где колдует Клод Фролло, а вон на высоченной колокольне промелькнула фигура Квазимодо. Что там беленькое прошмыгнуло за колонной? Так, это же маленькая козочка Эсмеральды! …Писатель в отчаянии. Вот уже прошли месяцы, отведенные на написание романа, завершается срок его сдачи - 15 апреля 1829 года, и не написано еще ни одного слова обещанной книги. Гюго садится за письменный стол, принуждает себя писать, но работа не идет. Отсрочка. Издатель согласился на другую дату - 1831 год, но дальше он терпеть не будет, и писателю придется платить за нарушение договора. Как на зло, принудить себя писать нелегко. В конце концов, Виктор Гюго решает сам себя засадить в домашнее заключение: он покупает бутылку чернила и плетеный серый костюм (а костюм для выхода в мир замыкает в шкаф на ключ) и решает никуда не выходить из дома до тех пор, пока не напишет роман. Но постепенно добровольное заключение становится не принудительным, а желательным. То, над чем думал Гюго на протяжении нескольких лет, те исторические материалы, над которыми работал, те фантазии, которые возбуждали иногда его воображение среди ночи или белого дня. Все это вдруг выстроилось и начало превращаться в необыкновенный роман. Гюго погрузился в эпоху средневековья. Он погрузился в давнюю эпоху и будто сам стал собором, который и созерцает все то, что происходит вокруг, и переживает за то, что происходит. Собор все знает, только нужно ощутить его… Подзаборники, воры, бездомный люд - выступают на первый план. Парижская беднота - злая, жестокая, невоспитанная. У этой категории людей свои «законы чести». И все же таки в том нечеловеческом мире, где сжигали ведьм, наказывали за свободу мысли, существуют свои правила, своя человеческая мораль. Толпа только на первый взгляд кажется толпой, так как можем увидеть, что и необразованные нищие имеют человеческие чувства. Толпа выгоняет Гренгуара с его длинными монологами и устраивает собственные развлечения - соревнование на самую безобразную морду; с увлечением поздравляют выступление юной красавицы Эсмеральды и ее беленькой козочки. Цыганка своей красотой, искусством приносит удовлетворение людям. Эсмеральда не идеальная. Она легко соглашается на тайное свидание с Фебом де Шатопером, но делает это только потому, что по-настоящему влюбилась в богатого красавчика. Площадь, гам, толпа. Гюго постоянно слышит шум человеческой толпы. Это плебеи. Необразованная чернь. Вместе с толпой попадаемся на Гревскую площадь, во Дворец правосудия; вместе с процессией дураков проникаем в разные закоулки парижских кварталов, проходим сквозь конуру блаженной затворницы; стоя возле дороги, смотрим, как военные везут преступника на плаху. Невежество, темнота, страх, преступность… Но оказывается, что внутри этих безобразных и страшных «квазимодо» живут нежные и трогательные «эсмеральды». Так, в каждом, кто на первый взгляд кажется ничтожеством, есть человеческое сердце и большое чувство. Интересно, что писатель показывает настоящие чувства большой любви не среди людей богатых, а именно среди черни. Например, затворница Гудула: у нее когда-то украли ребенка, и всю свою жизнь она только и хочет найти свое родное дитятко. Она ненавидит цыганку - красавицу Эсмеральду, так как убеждена, что именно цыгане украли ее доченьку. Но как только Гудула узнает в Эсмеральде свою дочь, она показывает всю свою преданность и материнскую любовь - руки женщины приобретают сверхчеловеческую силу, когда она вырывает тюремный засов - она защищает свою дочь, «бросается на палача, будто зверь на добычу». Гудула умирает, но до последнего дыхания защищает родную доченьку. Или же вот перед нами самый безобразный житель Парижа - Квазимодо. Правосудие, толпа готовы отдать девушку «костлявой руке каменной виселицы», Клод Фролло в страшнейший момент, смотря, как наказывают девушку, начинает дьявольски смеяться. В этом хохоте не было ничего человеческого, и будто в расплату за это нечеловеческое, Квазимодо бросается на архидьякона и толкает его своими могущественными руками в бездну. Безобразный горбатый карлик остался без ничего в этом мире - архидьякон, который когда-то спас ему жизнь, украл у него все, что было для него важным. Квазимодо понимал, что Клод Фролло - лживый и мерзостный человек. За это он горбун обрек его на смерть. Как же быть дальше горбуну? Он сам решает свою судьбу: через несколько лет после этих событий в склепе с повешенными нашли два скелета - один сжимает в объятиях второго. Квазимодо добровольно пришел сюда, к похороненным здесь, и умер здесь рядом с любимой Эсмеральдой. Вот каким большим и любящим было горячее сердце этого безобразного звонаря. «Когда этот скелет хотели отделить от того, который он обнимал, он рассыпался в порох». Мне кажется, что Виктор Гюго с чувством большего уважения относился не к таких, как Феб де Шатопер или Клод Фролло, а именно к простым людям. Хотя они были разными: грубыми и невоспитанными, безобразными, но в каждом из них была настоящая жизнь. И любовь Эсмеральды к Шатоперу, и чувство Квазимодо к Эсмеральде являются искренними, преданными, человечными. И хотя иногда кажется, что парижская толпа - этот сброд подзаборников и шарлатанов, все-таки Гюго сумел показать, что простые люди способны вершить историю. На фоне раздумий о красоте и архитектуре Собора Гюго показал, что «каждая цивилизация начинается теократией и заканчивается демократией». Власть церкви себя исчерпала, и настало время власти народа. Темная масса пробуждается. Она имеет право на достойную жизнь, так как в каждом человеке заложен ум, любовь и постоянное стремление к справедливости.