Сочинение на тему Г. Мелвилл (роман "Моби Дик, или Белый кит")

Еще более смелым, чем По, и не "камерным", а исключительно масштабным исследователем нехоженой области духа был Герман Мелвилл (1819—1891), самый сложный и глубокий из американских романтиков, человек яркой и необычной судьбы. Отважный матрос-китобой, бороздивший Южные моря — в юности, известный писатель — к тридцати годам, позднее он впал в немилость к американскому читателю, переставшему понимать его, временами еле сводил концы с концами и умер в полном забвении. Некролог в газете сообщал о смерти таможенного чиновника, прослужившего двадцать пять лет. Его "открыли" в 1920-е, после Первой мировой войны, которая обострила в людях чувство неблагополучия бытия; Мелвилл с его трагическим мироощущением и своеобразной художественной манерой был воспринят как современник. Интерес к нему продолжал возрастать и достиг своего пика в 1950-е; "Моби Дик" был объявлен самым значительным романом XIX столетия. Ныне творчеству Г. Мелвилла посвящено около сотни монографий и пяти сотен статей, что, конечно, свидетельствует о его признании, но отнюдь не о том, что оно исчерпано или хотя бы понято до конца. Жизнь Мелвилла представляет богатейший материал для биографических исследований. Третий из восьми детей состоятельного нью-йоркского коммерсанта Аллана Мелвилла, разорившегося, когда Герману было одиннадцать лет, сломленного духовно и физически и умершего два года спустя, будущий писатель не смог закончить школу и вынужден был работать, чтобы помочь семье. Он сменил несколько занятий, а в 1838 поступил матросом на британский торговый корабль "Св. Лоуренс". В 1841 году он отплыл из Массачусетса на китобойном судне "Акушнет", направлявшемся в Тихоокеанские воды. Не поладив с капитаном, Мелвилл с приятелем высадились летом 1842 на одном из Маркизских островов и несколько недель провели среди приветливых аборигенов, которые, как выяснилось при более близком знакомстве с их обычаями, были каннибалами. Мелвилла подобрал проходивший мимо острова австралийский китобоец, где он принял участие в восстании матросов, за что какое-то время провел в тюрьме на Таити. Из Таити он отплыл на нантакетском китобойце, но был высажен в Гонолулу, несколько месяцев бродяжил на Гавайях, затем нанялся матросом на фрегат "Соединенные Штаты", на котором обошел весь Тихий океан и осенью 1844 года прибыл в Бостон. Дома двадцатипятилетний Герман Мелвилл начал задумываться над своими приключениями и над своей дальнейшей судьбой. Мелвилл всерьез занялся самообразованием, стремясь наверстать упущенное в юности. Он перечитал всю доступную ему мировую художественную литературу, проштудировал сочинения философов прошлого и современности. (Перекличка-полемика с идеями Руссо, Канта, Шеллинга, Эмерсона в произведениях Мелвилла несомненна). Тогда же Г. Мелвилл начал писать. Результатом явились восхитившие читателей романы "Тайпи" (1846) и "Ому" (1847). В 1847 году Мелвилл женился и обосновался в городе Нью-Йорке в одном доме со своим младшим братом и его супругой, матерью и несколькими незамужними сестрами. Продолжай он и дальше писать приключенческие истории, он мог бы заработать состояние, но у Мелвилла был свой путь в литературе. Начиная с третьего романа "Марди" (1848), он начал неудержимо расходиться с читательской аудиторией. Две его следующие книги "Рэдберн" (1849) и "Белый бушлат" (1850) продавались лишь благодаря его связям с европейскими издательствами. Знаменитый ныне "Моби Дик" (1851) писался запоем в западном Массачусетсе, куда на лето выезжали многие литераторы и где Мелвилл (на паях с тестем) купил большой фермерский дом "Эрроухед". Там он работал до полудня, а затем с вечера и всю ночь (еду ему приносили на подносе и ставили у двери). К зиме роман был закончен и ознаменовал собой полный разрыв Мелвилла и американской читающей публики. Дальнейшие романы писателя "Пьер" (1852), "Израиль Поттер" (1855), "Проходимец" (1857), повесть "Бенито Серено", сборник краткой прозы "Рассказы на веранде" (1856), куда вошла замечательная новелла "Писец Бартлби", были сочтены то полным, то частичным провалом. Финансовое положение семьи Мелвилла, в которой было уже несколько детей, ухудшилось. Влиятельные друзья (среди них Н. Готорн, использовавший свою университетскую дружбу с президентом Ф. Пирсом) безуспешно пытались помочь писателю найти доходную должность. В 1856 году Мелвилл продал свою половину "Эрроухеда" и один отбыл за границу, надеясь восстановить здоровье и душевные силы. Он посетил Шотландию, Англию, объехал средиземноморские страны Мальту и Грецию, затем — Египет, совершил паломничество в Святую Землю, где начал писать философскую поэму "Кларейль", на обратном пути побывал в Италии, Швейцарии, Германии, Нидерландах и через Англию вернулся домой. Два года Мелвиллы жили, главным образом, на доходы с публичных лекций на темы, вроде "Положение в Риме" или "Южные моря". Смерть в 1866 году тестя, оставившего в наследство семейству дочери свою половину "Эрроухеда", несколько выправила положение, и Мелвилл смог издать свои "Военные стихотворения" (1866). Они, однако, не привлекли особого внимания. Писатель, казалось, был обречен пользоваться известностью лишь как "человек, который жил среди каннибалов". В том же году он наконец получил должность таможенного инспектора города Нью-Йорк. В 1860—1870-е Мелвилл работал над "Кларейлем", поэмой в 18 тысяч строк, которую никто не понял. Последние же его годы были поистине трагическими; они принесли смерть двоих из его сыновей, тяжелую болезнь одной дочери и разрыв с другой. Перед самой смертью он закончил повесть "Билли Бадд, фор-марсовый матрос", которая была опубликована лишь в 1924 и признана одним из главных достижений американской литературы. Отличительные черты мелвилловского повествования — глубокая философская проблематика, сложная художественная символика, синтетизм. Естественно, они открывают простор для самых различных интерпретаций его творчества. Мелвилла объявляют то предтечей европейского модернизма, то борцом-обличителем американского империализма, то фигурой, совершенно обособленной, не имеющей ни точек соприкосновения с реальной действительностью, ни аналогов в мировой литературе. Между тем все это одинаково неверно. Г. Мелвилл — романтик и американец, теснейшим образом связанный с общественной жизнью, с идейной и художественной мыслью своей страны и своего времени — с романтическим гуманизмом. Его творчество — абсолютно романтическое по стилю и методу: наиболее сложные образы-символы прямо восходят к понятиям романтической философии бытия. Что же касается особой универсальности звучания, космизма его лучших произведений, то это уже, безусловно, свойства гения. Роман "Моби Дик, или Белый кит" (1851) стоит в центре творчества писателя. Это мелвилловский шедевр, более того, это синтез всего идейно-художественного опыта американской романтической прозы. Пионером отечественной романистики, как мы помним, был Фенимор Купер. Он бесстрашно экспериментировал с различными типами романа и исчерпал практически все его жанровые разновидности, кроме романа философского. "Моби Дик" — это приключенческий, морской, китобойный, социальный, фантастический, нравоописательный, роман-эпопея и философский роман одновременно. Причем, одно здесь нельзя отделить от другого; текст не распадается на приключенческие, фантастические, нравоописательные и философские куски, а представляет собой некий монолит, в котором различные типы повествования переплелись и проросли сквозь друг друга. Рассмотрим, как элементы различных жанровых разновидностей романа сосуществуют в мелвилловском тексте. "Моби Дик" как китобойный роман уникален по полноте и тщательности описаний китобойного промысла. Исключительно обстоятельно и подробно рассказывает Мелвилл о профессии китобоя и об объектах этой профессии — китах. Здесь рассматривается анатомия кита, дается классификация его видов, раскрываются особенности его поведения. "Научные" пассажи также свидетельствуют о развитии автором традиций американской романтической прозы. Сочетание рационализма и "научности" с самой невероятной фантастикой и глубокими эмоциональными потрясениями ярко представлено в новеллистике Э. По. Вскоре становится очевидным, что мелвилловская "китология" перерастает промысловые и биологические границы. Все дальше отступает понятие о ките как о биологическом виде, он становится олицетворением сил, терзающих мозг и сердце человека. Образ кита в его символическом аспекте все разрастается, и, наконец, на страницах романа появляется белоснежный Моби Дик — многосложный символ, воплощение ужаса, сама трагическая судьба человечества. "Моби Дик" как морской роман может считаться высшим достижением этого жанра. Здесь есть все характерные признаки классического морского романа: описание корабельной жизни, изображение моря в различных состояниях, далекие плавания, штормы и кораблекрушения. Новаторство Мелвилла в рамках данного жанра заключается в том, что море у него предстает не просто фоном, а полноправным участником действия; оно входит в сознание человека, определяет образ его мыслей и его поведение. Во втором же измерении образ океана становится сложным символом жизни. Он соединяет в себе Вселенную, общество и отдельного человека в их взаимоотношениях и взаимосвязях. Попав в это символическое измерение, корабль "Пекод" с его командой также приобретают особое значение. Многонациональный экипаж "Пекода" воспринимается как символ человечества, блуждающего по океану жизни. Вместе с тем интернациональная команда корабля — это и символическое воплощение Америки (в отличие от аллегории, символ всегда многозначен). В образе "Пекода", увлекаемого к гибели фанатическим безумием капитана с Библейским именем Ахав, имеется как вневременной, так и вполне конкретный социальный и политический смысл. 1840-е годы в США были годами нарастания противоречий между Севером и Югом. Мелвилл, безусловный сторонник отмены рабства, не мог тем не менее не видеть, что кипение общественных страстей представляет угрозу жизни нации. Фанатизм всегда рисовался ему как безумие. Мелвилл опасался, что воодушевленные благородным намерением уничтожить Зло, но ослепленные фанатизмом, аболиционисты могли погубить Америку. И вот, в финале романа, при полном штиле, под лучами яркого полуденного солнца звездно-полосатый флаг погружается в пучину. "Взгляните, американцы! И замрите от ужаса", — предостерегает Мелвилл. Своеобразие "Моби Дика" как социального романа заключается в том, что общественная жизнь предстает здесь в непривычной усложненной форме. И, кроме того, на этой основе вырастают символические образы обобщающего характера: "Пекод" воспринимается как образ мира. Но, прежде всего, "Моби Дик" — это роман философский, ибо во главу угла здесь поставлено решение универсальных проблем. Дело не в размышлениях о популярных в XIX веке философских системах, а в стремлении осмыслить мир, проникнуть в сущность таких кардинальных вопросов бытия, как Добро и Зло, Жизнь и Смерть, и вечный конфликт между ними. Это и есть основная тема романа. Она решается через всю систему символических образов-обобщений, важнейший из которых — Белый кит, Моби Дик, образ исключительно многозначный. В критической литературе о романе существует множество попыток интерпретаций этого образа. Он, однако, практически неисчерпаем. Не случайно для каждого члена экипажа он — иное, чем для остальных. Для Ахава он безусловное воплощение мирового Зла. Для Измаила, простого матроса, но человека образованного, способного к абстрактному мышлению, не ослепленного жаждой мести, Моби Дик — символ Вселенной. Наиболее интересен здесь именно взгляд Измаила, отчасти совпадающий с авторским. Моби Дик, который олицетворяет необъятный, загадочный Космос, прекрасен и одновременно ужасен. Он прекрасен, потому что белоснежен, огромен, наделен фантастической силой. Он ужасен по тем же причинам. Ужас белизны кита связан с ассоциациями, которые порождает этот цвет (смерть, саван, холод), но, главное, с тем, что белизна бесцветна, она видимое отсутствие всякого цвета. Белизна, олицетворяя что-то в сознании человека, сама не является ничем; в ней нет ни добра, ни зла — в ней одно лишь чудовищное безразличие. И если воспринимать Моби Дика как символ Универсума, то мелвилловская картина мира оказывается исключительно смелой и жестокой. Во Вселенной нет ни Добра, ни Зла, нет никакой высшей разумной нравственной силы, управляющей человеческой жизнью и смертью. Они бесцельны. Нет ничего, кроме неопределенности, пустоты и безмерности. Поздний, такой тяжелый для Г. Мелвилла период его творчества был весьма сложен и для писателей-романтиков, личные обстоятельства которых складывались более благоприятно. Во время войны вся художественная литература США как бы замерла в ожидании. Исследователей этот факт поражает, а между тем еще до начала сражений Р.У. Эмерсон предсказывал: "Все искусства растворяются в едином искусстве войны". Война не время для беллетристики; Гражданская война в Америке породила речи, проповеди, репортажи, солдатские песни, популярные военные гимны и стихотворения, вроде "Тела Джона Брауна", "Военного гимна Республики" Джулии Уорд Хоу или "Дикси" Даниэля Д. Эмметта. Но за войной часто следует мощный взрыв творческой энергии, и появляются произведения, передающие батальный опыт (так случилось после Первой мировой). В США периода Реконструкции романтическое отражение войны, как и вообще дальнейшее следование принципам романтизма в искусстве, оказалось возможным лишь в поэзии. В данной связи не вынужденным, а напротив, вполне закономерным — чутко уловленным пульсом эпохи — выглядит публикация "Военных стихотворений" (1866) Мелвилла и его обращение в поэта во второй половине 1860-х—1880-е годы. В это же время вышли стихи о Гражданской войне прославленного реформатора американской поэзии Уолта Уитмена ("Барабанная дробь", 1865), Дж.Г. Уиттьера, Генри Тимрода и крупнейшего поэта послевоенного Юга, молодого ветерана Сидни Лэнира. И не только о боях, победах и поражениях, барабанном бое и свисте снарядов писали они, но пытались определить место человека в этом пошатнувшемся мире (С. Лэнир), размышляли о его взаимоотношениях с Творцом ("Кларейль" Г. Мелвилла), о его праве существовать на этой земле, любить ее и радоваться ей ("Листья травы" У. Уитмена).